Чтобы стать богатым, надо быть голодным

Интервью с профессором кафедры теории и практики взаимодействия бизнеса и власти ГУ-ВШЭ, учредителем и президентом Фонда некоммерческих программ "Династия", учредителем и идейным вдохновителем премии "Просветитель" (научно-популярная литература) Дмитрием Зиминым.

Все вокруг только и говорят, что о мировом финансовом кризисе. И на этом фоне не просто теряются, а остаются практически незамеченными любые сообщения о кризисе куда более страшном, кризисе не материальном — моральном, кризисе души и духа.

Что можем сделать мы, чтобы преодолеть этот кризис?

На днях в стенах Вышки был оглашен список финалистов премии "Просветитель", в который вошли совершенно замечательные книжки, посвященные и истории нашей, и языку родному, и науке полезной — математике. Это возрождение интереса и к науке, и к литературе одновременно. И наша скромная такая антикризисная мера.

"Чтобы стать богатым, надо быть голодным", — на самом деле он этого не говорил. Но именно это он собственно и хотел сказать. Хотел донести до внимательных слушателей. Во всяком случае, мне так показалось. Одно знаю наверняка, если бы он сам произнес эту фразу, то она, скорее всего, звучала следующим образом: "Чтобы стать духовно богатым, надо быть голодным на знания".

О том, почему именно голод — залог богатства; о том, почему так важно для здоровья (духовного, даже душевного), быть все время голодным; а еще о том, как сказать именно то, что хочешь сказать, — об этом и не только мы побеседовали с Дмитрием Зиминым. За чашкой хорошего крепкого кофе, разумеется. С двумя кусочками сахара. Ибо глюкоза все же совершенно необходима мозгу!

Не сделав и первого глотка, Дмитрий Зимин с какой-то лукаво-обаятельной укоризной взглянул на меня и строго-настрого, прямо аж каким-то профессорско-менторским тоном предупредил:

— Вы должны понимать, что устная и письменная речь — это два совершенно разных способа коммуникаций. Для меня, по крайней мере. Я пытаюсь говорить, пытаюсь и писать, но это разные вещи. То есть надо понимать, что буквально переводить устную речь в письменную, наверное, нельзя. Поэтому я хотел бы надеяться, что, понимая это, вы будете обрабатывать мою устную речь… в ней ведь играют роль эмоциональные компоненты, паузы, ударения, жесты и все такое. Письменная же речь требует совсем другой культуры, хотя может также передать всю эмоциональность и расставить все необходимые ударения. Но — по-другому, другие слова надо использовать… В общем, ежели что-то не передадите, то заново я ничего говорить не буду! Хочу вам сказать, что, как правило, я избегаю интервью, но для портала Высшей школы экономики решил сделать исключение.

Конечно, моего уважаемого собеседника я заверила, что ему абсолютно не о чем беспокоиться, что именно так оно и будет, что я все обработаю, обработаю литературно, разумеется, и все будет прекрасно… О, как это было легкомысленно и даже недальновидно с моей стороны! Оставшись один на один с текстом, со словами, состоящими, как известно, из определенного набора букв, я вдруг поняла, что не могу, да и не хочу менять ни слова эти, ни даже буквы в них. Вот, оказывается, в чем оно лукавство жизненного опыта — слова более старшего и более мудрого всегда перевешивают, причем вне зависимости от их количества. Количество слов значения не имеет. Важно другое — взвешенность их, правильность эмоциональных акцентов, которые я пытаюсь перенести в знаки препинания, обоснованность пауз, в том числе и многозначительных, которые на бумаге (на компьютере, конечно же) превращаются в символические многоточия… К таким взвешенным словам и впрямь ничего не добавишь — не убавишь. Почти сплошь формулы. Формулы успеха, трудолюбия, ответственности.

— Скажите, пожалуйста, а у вас, в вашей жизни, есть такое понятие, как «свободное время»? Оно у вас бывает? Такое время для себя? — вот уже и я осмеливаюсь сделать первый глоток ароматнейшего кофе и задать первый вопрос с бодрящим привкусом сенсации.

— Да у меня все свободное время.

Вот так слово за словом, глоток за глотком и завязалась беседа. И каждое слово было в ней глотком наслаждения вкуса. Вкуса речи. И вкуса к жизни.

— И что же вы тогда делаете? Читаете? Или пишете?

— Читаю. И пишу. Я же тоже книжку написал. "От 2 до 72" она называется. Может, попадалась? Она такая довольно толстая. Есть кстати на сайте моего фонда "Династия"

— Если позволите, небольшое лирическое отступление. Как раз о книгах и цифрах. Итак, когда была пресс-конференция по поводу учреждения премии "Просветитель", вы задали журналистам следующую задачку: "На полке стоят книги. Каждый том имеет толщину 30 мм и картонные обложки по 2 мм каждая. На полке завелся книжный червь и прогрыз от первой страницы первого тома до последней страницы второго тома. Какой путь прогрыз червь?" И вот что удивительно — при таких, казалось бы, простых условиях, никто задачку эту так и не разгадал. Действительно совсем никто?

— В той аудитории никто. Хотя иногда отвечают. Это ведь задачка по топологии. Не моя, кстати, а Владимира Арнольда, выдающегося российского математика. Фонд "Династия" переиздал его прекрасные задачи для детей от 5 до 15 лет. И вот та задачка как раз для 5-летних, между прочим. А вы-то сами знаете на нее ответ?

— Да, потому что вы сами дали подсказку — нужно просто посмотреть, как книги стоят на полке. Когда книги ставишь рядом, то сразу представляешь себе, где первая страница, где последняя. И подсчитать все уже становится и впрямь элементарно.

— Действительно, все элементарно. Вообще Арнольд — абсолютно удивительный человек. Задачник его очень интересный, просто потрясающе интересный. Фондом "Династия" был даже однажды объявлен конкурс на решение задач из его задачника. Да…

— Если я правильно понимаю, то именно возрождение интереса к книгам в целом и к таким задачам в частности, в этом и есть ваша глобальная задача? Как, откуда и почему родилась идея премии со столь благородным и звучным названием — "Просветитель"? Идея такой поддержки литературы научных открытий?

— Может быть, это и неправильное наблюдение, но иногда начинает казаться, что обществу грозит определенное одичание. Глядя на телевидение, на печатные СМИ, да и на массовую литературу, глядя на всю эту бесконечную развлекуху, на бесконечные астрологические прогнозы, которые публикуют газеты, — понимаешь, что все это, вообще-то, совершеннейшее возвращение в средневековье. Недалеко от подобного средневековья ушли и другие массовые, не знаю, как их правильно назвать — заблуждения? Верования? Причем все они касаются и политики, и науки, между прочим, и в известной мере, усиления радикализма в обществе. Хотя, может, мне только так кажется?

Дмитрий Зимин

Но мне и в самом деле кажется, что, может быть, нет сегодня более важной задачи для любого общества, причем для российского общества в большей степени, учитывая его некую особенную дикость на фоне передовых стран Запада, как воспитание интеллектуальной элиты и вообще умных и соображающих людей.

Я вообще считаю, что значительная доля бюджета, значительная доля усилий общества должна быть направлена на образование. И, повторюсь, нет для страны сейчас более важной задачи. Наверное, не менее важны только вложения в медицину, в здравоохранение. Вот основные задачи, которые стоят перед обществом. Все остальное — очередное бряцание оружием, очередная гонка вооружений — все это очень печально и плохо. Вот мы, фонд «Династия», и пытаемся в меру своих слабых сил заниматься поддержкой образования.

Огромное количество задач, связанных с образованием, наукой, всегда решались и решаются не только и не столько государством, сколько благотворителями, бизнесменами, вообще, богатыми людьми. Знаете, наверное, что каждый американский университет имеет эндаумент гигантский, а это ведь сплошь частные вложения.

Да и в России было все то же самое. Надо же помнить, что такие великие вещи, как предшественник ФИАНа на Миусской площади — Институт физики и биофизики — был создан на деньги благотворителя Леденцова. В 1945 году Андрей Дмитриевич Сахаров приходил устраиваться на работу именно в этот институт и как раз на Миусскую площадь. На деньги того же самого благотворителя Леденцова существовала лаборатория Павлова в Питере, это всякие павловские рефлексы, собачки — ну вы помните… Кстати говоря, лаборатория Жуковского, занимавшаяся авиацией, — тоже «построена» благотворителями. А вспомните, там же на Миусской площади — тоже великое достижение российской культуры — народный Университет Шанявского? О них мало кто знает, но это великая страница истории нашей российской культуры.

В общем, на мой взгляд, нет более важной задачи, чем помощь в воспитании и поддержка интеллектуальной элиты…

Как говорится, делай, что можешь, и будь, что будет!

— Дмитрий Борисович, скажите, пожалуйста, и все-таки, вы сами сейчас читаете? Много ли успеваете прочитать? Да, и чему вы больше уделяете времени: периодике — газетам, журналам — или каким-то научно-популярным, познавательным книгам?

— Я пытаюсь читать много. Я с детства всегда был в окружении книг. Как говорится, интеллект моей библиотеки значительно превышает мой собственный.

Да и сейчас меня окружает буквально гора книг, которая все растет и растет… К сожалению, большей частью — непрочитанных книг…

— Ну а что из прочитанного могли бы порекомендовать?

— Могу вам и всем горячо рекомендовать книгу "Геном". Захватывающее чтение — читается как детектив.

И вообще, надеюсь, что сейчас лучшие образовательные, просветительские книги издает фонд "Династия". Это и "Краткая история почти всего на свете", и "Мир в ореховой скорлупке", и "Философы от мира сего".

Чтобы найти и издать эти книги, у нас работает целый совет. Совет и рекомендовал мне "Геном". Книга сейчас, кстати говоря, в продаже и здорово расхватывается, уже второе издание мы выпустили. Очень рекомендую. Просто потрясающая вещь! Например, я сам понятия не имел о том, что 70% человеческих особенностей характера определяются генами, а не воспитанием.

Гораздо менее известна другая вещь, которую я вычитал в этой книге, — с возрастом как раз вот эта генетическая особенность начинает проявляться сильнее, чем в детстве. В детстве все мы в известной мере задавлены школой, влиянием среды, двора, образованием и т.д. А когда со временем это все отходит и человек в большей мере становится самим собой и сам по себе, то его генетическая природа проявляется в большей мере.

Вообще-то говоря, отсюда следуют и вполне определенные практические выводы, которые заключаются в том, что генетическую природу не изменишь. Во-первых, человек сам ищет такое место в жизни, где вот это «я» наиболее адекватно ситуации. А, во-вторых, ему, может быть, нужно помочь?

Вот эта задача познать самого себя и найти себе место в жизни, учитывая свою особенность, — это необычайно важно! Как важно в более молодые годы угадать, к чему человек больше предрасположен. Важность, драматизм этого выбора и многое другое в этой книжке очень неплохо показаны.

Кстати говоря, и до "Генома" издавались очень интересные книги, которые я тоже считаю бестселлерами, хотя они и прошли как-то незаметно. Это "Педагогическая генетика" Владимира Павловича Эфроимсона, "Генетика гениальности", "Генетика альтруизма". Альтруизм — ведь тоже генетическое свойство. Это же поразительная вещь!

— Я правильно понимаю, что научная книга может быть бестселлером? Может, причем, по праву называться бестселлером?

— Безусловно! Книги, которые я назвал, это абсолютные бестселлеры! И на Западе были такие. Но были и наши книжки, наших генетиков.

— Бестселлер подразумевает большое количество читателей и большое количество продаж, но ведь названные вами книги довольно сложные для чтения?

— Нет! Нет-нет-нет!

— Они же рассчитаны на элиту. А может ли элита обеспечить эти так называемые «лучшие продажи»?

— Все эти книги действительно пользовались колоссальной популярностью. Я уж не говорю о Перельмане и его книжках о занимательной науке.

Изумительная совершенно книжка "Солнечное вещество" Бронштейна.

В нашей физике было три светила. Один — Ландау, он чудом выжил, хотя и был арестован. Второй великий физик, его друг Георгий Гамов. Он потом сбежал и остался на Западе, автор "Теории горячей Вселенной", он, по сути дела, первым обозначил взрыв, начало Вселенной, предсказал реликтовые излучения. И третий был Матвей Бронштейн, он был расстрелян в 37-ом году.

На мой взгляд, его «Солнечное вещество» — это одна из величайших научно-популярных книжек. Она выдержала, по-моему, уже с десяток изданий. Надо, чтобы каждый ее прочел. Матвей Бронштейн — потрясающий ученый! Совершенно фундаментальный ученый, написавший одну из лучших в мире книг для школьников. Речь там идет об открытии гелия.

Кстати говоря, ведь Бронштейн был женат на Лидии Чуковской. Да чего только стоят все эти истории о переплетении судеб физиков и писателей. Тут и Корней Чуковский, и его дочь… Понимаете, кроме самой научной популярщины, это драма людей и драма идей. Это то, что надо знать!

Да много можно таких замечательных книг назвать.

А книжка "По ту сторону кванта" (автор — Л. Пономарев)?! У меня до сих пор лежит.

Абсолютно потрясающая книжка нашего крупнейшего астрофизика Иосифа Шкловского "Вселенная. Жизнь. Разум". Тоже ведь, хоть и сугубо научная, но чрезвычайно популярная книга. Выдержала, по-моему, не меньше семи изданий. С одной стороны, эта книжка об астрофизике, происхождении Вселенной, звезд, рассуждения о зарождении разумной жизни. Вместе с тем задается не имеющий пока ответа вопрос величайшей важности: а не одни ли мы во всей бесконечности Вселенной? Не одиноки ли мы? Где другой разум? Существует ли он? Похоже, что на расстоянии во многие десятки или сотни световых лет мы — единственные. Это же накладывает на человечество гигантскую ответственность! Но это одновременно говорит и о том, что, по-видимому, разумная жизнь имеет начало и имеет конец. Как и все, что было под луной. Разумная жизнь, которая существует на земле, насчитывает миллиарды лет, и мы сами сейчас можем ее прикончить.

Кстати, если говорить о причинах гибели цивилизации: там много есть причин — катаклизмы вроде ядерной войны, разрушение среды обитания (в последнее время много говорят о том, что человек гибнет от собственных отбросов), или глобальное потепление, но там выдвигается и еще одна очень интересная причина — одичание! Шкловский впервые применил этот термин. Это заставляет задуматься.

Посмотрите на современную жизнь! Мы оба говорим, наверное, об относительном одичании… Сейчас всех нас окружает бесчисленное количество предметов, о работе которых подавляющая часть людей не имеет ни малейшего впечатления. Далеко ходить не надо, пройдите, к примеру, по этому зданию (разговор происходил в здании Вышки на Мясницкой, 20 — Авт.), здесь тысячи людей учатся, спросите у студентов, кто-нибудь знает, как устроен сотовый телефон? Он есть у каждого. Думаю, что не знает никто! Так-то вот…

А когда я был молодым, мы, мальчишки, студенты и даже школьники, знали все, что нас окружало: керогаз, керосинка и т.д. К тому же, я еще и радиолюбитель был, так что собирал и приемники. Да что там… у меня даже был самодельный телевизор. Я реально сам все делал. Я даже мог автомобиль собрать с закрытыми глазами.

В те времена, когда я был молодым, все что нас окружало, было более или менее понятно. Велосипед, автомобиль, любой мальчишка знал ГАЗ, ЗИС, "студебеккер", "виллис", мотоцикл, двухтактный двигатель, четырехтактный… Да… (вздыхает) Все и всё могли делать собственными руками. Я и по дому многое делал собственными руками. Сверлил, пробки чинил…

А сегодня? Сейчас мир стал значительно более сложным. Сложнее стало понимать, что нас окружает. Компьютер, сотовый телефон, Интернет… А современный фотоаппарат цифровой? Вот вы понимаете, как он работает? Я сомневаюсь…

— Нет, честно говорю, не понимаю! Даже вот не понимаю, как работает диктофон, который сейчас передо мной лежит и каким-то образом "на цифру" вас записывает. Ну не понимаю я, как он может записать голос…

— А ведь это довольно простые вещи. Но можно взять и совсем простейшие. "92 и 8" ФМ. Что такое ФМ?

— Очевидно, что это какие-то волны?

— На самом деле к волнам не имеет никакого отношения, это частотная модуляция. Но спросите у подавляющего числа людей, они тоже не ответят, к сожалению. Сейчас люди слышат слова, но они даже не задумываются, что они, собственно, означают. Почему 220 вольт? Откуда взялась такая цифра? 220? 127? Что это такое? С чем это едят? Да… (и снова вздыхает)

Это все, конечно, приводит к необычайной хрупкости цивилизации. Потому что стабильность существования города, во всяком случае, деревни середины прошлого века, времени моей молодости, нельзя было разрушить. Что там было разрушать? Колодец? Выгребные ямы? Сейчас отключись электроэнергия на час — и всё! Жизнь остановилась. Все стало более хрупкое.

— То есть, получается, что люди стали заложниками того мира, который сами и создали? Заложниками цивилизации?

— Безусловно! Происходят необычайно интересные процессы. Разрыв между достижениями современной науки и техники, которые создаются ничтожной кучкой профессионалов, и восприятием окружающего мира, не говоря уже о возможности участвовать в его созидании для основной массы людей, — это очень приличный разрыв, который надо стараться всеми силами уменьшать. Поэтому и говорят, причем не только я, об относительном одичании…

Кстати, что еще удивляет — подавляющая часть молодежи, она же даже вопросов не задает. Это не ее дело. Как работает телефон? А черт его знает, это не мое дело. Так ведь?

— Можно ли как раз в связи с этим говорить о том, что современная молодежь читает меньше, чем ваше поколение, когда оно было молодым?

— Наверное, да. Наше поколение, безусловно, значительно больше читало. Но…

Но сейчас просто другие каналы восприятия: радио, телевидение, Интернет…

— Но вы же не создаете премию, которая поощряла бы Интернет-сайты. Вы создаете премию, если я правильно понимаю, которая возрождает интерес именно к книге?

Премия поощряет интерес к книге как к напечатанному произведению, или она все-таки в первую очередь поощряет интерес к исследованиям, а эти исследования могут быть опубликованы на сайте?

— "Просветитель" — это премия образовательная, а не исследовательская. Речь идет, главным образом, о поддержке просветительской деятельности, то есть книги должны быть просветительские. Но эти книги, безусловно, могут быть и в электронном виде. Интернет — не Интернет, электронная версия или какая другая — это уже вопрос доставки. Мы же говорим о талантливых просветительских произведениях. А уж на каком носителе — это не столь принципиально. Пока они, как правило, на бумажных. Но уже и в электронном виде появляются.

Кстати, у нас есть сайт такой просветительский, для молодых ученых — "Элементы. Ру". Может, заходили, знаете?

— Да, конечно. На нем много интересной информации, плюс он еще и стильный помимо всего прочего! Им хочется пользоваться.

— Им многие активно пользуются.

— Мы в Вышке сейчас делаем что-то подобное. Хотим выкладывать лекции наших профессоров на видео, чтобы они были доступны гораздо более широкому кругу аудитории.

— Дмитрий Борисович, вы же тоже наш профессор, вот интересно, а чему вы учите своих студентов? Что главное вы хотите до них донести?

— Думать надо! Думать!

Понимаете, самая главная задача любого образования, не важно — гуманитарного, технического, абсолютно любого, — это воспитать голод на знания. Пожизненный голод. На всю оставшуюся жизнь. Чтобы человек не мог сесть за стол завтракать, не схватившись либо за газету, либо за книгу. Нашему поколению не прочитать книгу, это все равно, что не поесть было…

Так что самая главная задача образования — воспитать у человека голод на непрерывное приобщение к информации, непрерывный голод на информацию. Желание учиться всю жизнь.

Задача образования на самом деле — это научить человека учиться. Всю жизнь. Чтобы ему в охотку, чтобы ему было интересно.

Голод, голод... Пожизненный голод на информацию. Ежедневный…

— А может, дело в другом? Когда многие книги были запрещены, то и был голод, вот ваше поколение и поглощали их ночью под одеялом. А сейчас, когда все есть, никто толком ничего не хочет.

— Это верно, и это все отмечают. Действительно есть такая вещь, когда переизбыток еды приводит к тому, что человек теряет вкус к ней.

— Ну да, это, опять же, к разговору про голод. Наверное, и в таких условиях, когда все есть и уже ничего не хочется, можно "воспитать", привить голод?

— Наверное, можно. Хотя массовое отсутствие тяги к знаниям все же имеет место быть... Но с другой стороны, в последнее время, если не говорить, конечно, об этой квази-литературе, которой сейчас все забито, а ее даже и литературой-то нельзя назвать, сейчас интерес возрождается. И научно-популярные книги появляются. Раньше этого не было. Еще год тому назад не было. А сейчас в магазинах лежат разные научно-популярные книги, причем не только от нас — Библиотеки фонда «Династия». Они есть и раскупаются, как говорится, дай бог!

В общем, повторяю в очередной раз: делай, что можешь, и будь, что будет.

Мы не можем переломить мировые, вековые, поколенческие тенденции, мы просто делаем то, во что верим.

— Помимо премии "Просветитель" и собственной библиотеки у фонда есть огромное количество проектов, которые поддерживают молодых ученых, а были ли среди них какие-то суперинтересные проекты, которые поразили лично вас? Встречались ли какие-то идеи, которые, скажем так, чуть было вам самому не пришли в голову, но молодежь вас опередила?

— Самое главное, что я хочу вам сказать: все-таки мы пытаемся создать в первую очередь атмосферу увлечения наукой, а не рассматривать под микроскопом какие-либо отдельные направления. Я могу вам привести пару примеров.

В прошлом году мы пригласили прочесть лекцию одного из крупнейших современных ученых, кстати, выходца из России, ныне живущего в Америке — Андрея Дмитриевича Линде (он профессор Стэнфордского университета, США). Линде читал публичную лекцию "Многоликая Вселенная", о многообразии, множестве вселенных. Это была лекция для школьников. Проходила она в знаменитом зале ФИАНа. Это была суббота, июнь (10 июня 2007 года. — Авт.), хороший был день, солнышко. Ну скажите на милость, какой дурак пойдет? Все, небось, уехали на дачу, думал я… Но! Я пришел в ФИАН и — ахнул. Зал был забит, на ступеньках — школьники. Это было поразительно!

А относительно недавно, (3 июля 2008 года. — Авт.), фонд "Династия" организовал публичную лекцию Джеймса Дьюи Уотсона "ДНК и мозг: в поисках генов психических заболеваний". Это очень известный ученый, который открыл двойную спираль. Лекция состоялась в Москве, в Доме ученых. Толпа была такая, что перепугался даже директор этого Дома ученых. Там сидели в проходах, что нарушает всякие правила техники безопасности. Перекрыли вход, чтоб люди дальше не шли. Наш знаменитый ученый Сергей Петрович Капица, который опаздывал, в буквальном смысле слова сломал дверь, чтобы попасть на лекцию. Динамики выставили во двор Дома ученых, чтобы лекцию транслировать. Но и во дворике все желающие не уместились. Толпа вышла на Пречистенку. Движение перегородила!

— Ничего себе! Даже с трудом верится… Какой колоссальный интерес к генетике-то?

— Но это было. Даже в газетах были фотографии. Вот такие публичные лекции приносят истинное удовлетворение. И радостно видеть, что это встречает такую реакцию и у молодежи.

— Скажите, пожалуйста, а можем ли мы в Вышке надеяться, что люди, которые станут лауреатами премии «Просветитель», — что они потом выступят здесь с подобными публичными лекциями?

— Безусловно! Конечно! Все эти люди очень хорошие, известные. Думаю, они никогда не откажутся выступить перед нашими студентами. Причем не только перед студентами Вышки московской, но и в ее филиалах. Вы обратите внимание, кстати, что фонд «Династия» регулярно устраивает Дни науки. Они были уже в Питере, Ангарске, Иркутске, Екатеринбурге, Калининграде, Красноярске, Томске. Мы их проводим регулярно и собираем, бог знает, какие силы. Приходят массы народа. Так ведь можно сделать, к примеру, чтобы один из следующих фестивалей "Дни науки" прошел в Нижегородском или Пермском филиале ГУ-ВШЭ.

И книги наших лауреатов мы с огромной радостью готовы подарить библиотекам ГУ-ВШЭ в филиалах.

— А в чем, на ваш взгляд, основное отличие вашего фонда от других, подобных ему?

— Деньги даются людям, а не структурам. Это конкретная помощь конкретным людям. Не структурам!!!

— Извините за такой, быть может, нескромный вопрос, но эти деньги — это гранты, за которые получатели должны потом отчитываться, мол, вот, на эти деньги было проведено такое-то исследование, или они могут тратить их по своему усмотрению?

— Нет, с поддержкой ученых, студентов и аспирантов дело обстоит так. Они подают заявку, которая сопровождается научными рекомендациями, данными о публикациях, теме исследований, которые они ведут, и эти заявки проходят очень жесткий отбор. Отбором победителей занимается независимый Ученый совет. Так вот победители получают трехлетние гранты или стипендии, и, конечно, должны отчитываться, что в течение срока получения этих денег они занимались учебой или работой, а не бездельничали. Но никаких ограничений вроде — этой проблемой занимайся, а этой — нет, мы не устанавливаем, мы же не научный институт. Фактически они получают деньги за то, что они продолжают заниматься тем, чем и занимались, — наукой, а не уходят в бизнес, не уезжают за границу.

И мы поддерживаем конкретных талантливых людей, но не структуры.

Хотя у нас есть одно исключение — это лаборатория Нудлера. Это наш такой замечательный, талантливый парень, он биофизик, изучает проблемы старения, много лет пробыл в Америке, там он уже профессор Нью-Йорского университета. Мы ему помогли здесь, в России, создать лабораторию "Герон Лаб.", которая сейчас весьма успешно работает. Тратим мы на его научные исследования около 300 тысяч долларов в год.

— А если у наших студентов вдруг возникнут интересные и необычные идеи, но не научные, а, скажем так, бизнес-идеи, идеи создания собственного бизнеса. Могут ли они надеяться на то, что их идеи будут вами поддержаны?

— Безусловно, надо различать благотворительную деятельность и бизнес-инвестиции. Если это бизнес-проект, то его и надо рассматривать как бизнес-проект.

Но интересными проектами мы всегда интересуемся!

Екатерина Березнер, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ